Мануальный терапевт. Вправляю мозги.
Попробуем поучаствовать))).
Лучшая песня Линдира Эндориона
Morfinniel ([email protected])
Опубликовано на сайте http://fanfiction.boom.ru
*****
Дисклаймер
Леголаса, Линдира и Трандуила придумал профессор Толкин, да простит он мне такое вольное с ними обращение. За Линдира отдельное спасибо Нэлт :-)
Ворнинг
Ой... Как бы это так сказать :-) Это слэш (достаточно мягкий, должна заметить) про Ласа с Лином. Ой не читайте сие, если вас нехорошо передергивает от одной мысли о слэше с ЛиЛ :-)
Важно!
1. Это не реальность толкиновской Арды. Это скорее реальность Арды Тиамат :-) Поэтому не упрекайте меня, что, дескать, нормальные эльфы так бы себя не вели. Это, если хотите, ненормальные эльфы :-)
2. Пожалуйста, не относитесь к этому слишком серьезно :-)
Morfinniel
читать дальшеДо начала празднования середины лета оставалось меньше часа. Повсюду вокруг - во дворце, около дворца, в недалеком лесу - царила жуткая суматоха, эльфы носились туда-сюда, заканчивая последние приготовления или просто так, от нетерпения или от нервов. Везде стоял галдеж, кто-то смеялся, кто-то настраивал гитары, кто-то выяснял, куда поставить еще один стол, очевидно, места на поляне, где будет праздник, уже не хватало, и все спорили, получит ли Линдир Серебряную Струну и в этот раз, или может, кто-нибудь таки его перепоет.
Сам Линдир в это время в полураздетом виде невозмутимо сидел перед зеркалом и причесывался. Лас валялся на застеленной кровати с книжкой в руках и наблюдал за другом из-под ресниц. Эти два эльфа были едва ли не единственными подданными короля Трандуила, которых не захлестнула предпраздничная суета. Лин расчесывался, казалось, отрешившись от мира сего, Лас смотрел на Лина и тихо страдал.
Он был отчаянно, до темноты в глазах влюблен в среброволосого менестреля уже несколько лет. Среброволосый менестрель складывал баллады про любовь, улыбался симпатичным девушкам и ни о чем не догадывался. Лас ревновал ужасно, к девушкам, к юношам, чуть ли не ко всему, что движется, исключая разве что отца... И к тому, что не движется, тоже, на гитару Лина косился временами, например. Может, потому, что у него в голове не укладывалось, как вообще можно не влюбиться в менестреля? Ох стихии, эти тонкие черты лица, эти обалденные голубые глаза, оттененные изогнутыми пушистыми ресницами, голос, от которого мороз по коже, изящные длинные пальчики, которые Ласа так и подмывало обцеловать каждый по отдельности, эта грациозность в каждом движении, в каждом жесте, эта совершенная фигурка, которой принц тысячи раз исподтишка любовался, когда Лин выходил из душа или когда они купались в реке, и все налюбоваться не мог, умирая от желания изучить губами каждый изгиб, каждую впадинку этого соблазнительного тела...
Лас тряхнул головой. Кажется, он увлекся.
Лин перед зеркалом запрокинул голову, так, что волосы серебряным водопадом заструились по спине, потянулся и вернулся к своему занятию. Принц судорожно сглотнул. Иногда ему казалось, что Лин нарочно его дразнит.
Менестрель подался к зеркалу, придирчиво себя рассматривая.
- Темные круги под глазами, - не поворачиваясь, пожаловался он, - всю ночь новую песню писал.
Лас прокашлялся и выговорил, молясь стихиям, чтобы его голос прозвучал естественно:
- Споешь ее сегодня вечером?
Менестрель обернулся и, улыбаясь, посмотрел на принца:
- Хочешь послушать?
Лас, у которого от улыбки полуобнаженного Лина тут же пересохло во рту, только кивнул.
- Спою, - сказал менестрель, - зря я, что ли, до рассвета не ложился? Я ж хотел успеть к празднику.
- Это... Волнуешься?
- Я? - удивленно переспросил Лин. - Нет, конечно... Ну, разве что совсем капельку, - признался он через секунду.
- Да ладно тебе, - убежденно сказал Лас. - Спорим, тебя опять выберут лучшим менестрелем Темнолесья?
Лин бросил взгляд на полочку над своей кроватью. Полочка была буквально завалена Серебряными Струнами - легкими рамочками в форме изящного листка дерева с вертикально натянутой серебряной стрункой-жилкой. Трандуил исправно вручал их менестрелю вот уже не один десяток лет.
- Опяяять, - шутливо простонал Лин, - мне уже некуда девать эти сувениры!
- От судьбы, знаешь ли, не уйдешь, - улыбнулся Лас.
Лин только покачал головой и продолжил рассматривать в зеркале собственное отражение. Потом внезапно встал, шагнул к кровати Ласа, сел и наклонился к принцу так близко, будто собирался поцеловать его. Сердце Ласа замерло, а потом провальсировало куда-то в область желудка.
- Видно? - требовательно спросил менестрель.
- Ч-что видно?.. - выдавил принц с трудом и краем сознания сам поразился, насколько его голос напоминает лягушечье кваканье... или воронье карканье, трудно определить точно.
- Темные круги, - пояснил Лин. - Темные круги под глазами видно?
Лас глубоко вдохнул и решился глянуть на менестреля, избегая встречаться с ним взглядом. Оценить темные круги под глазами Лина при такой тактике было затруднительно, но принц кое-как справился.
- Нет, - ответил он наконец уже почти нормальным голосом. - Не видно ничего.
Менестрель почему-то вздохнул и выпрямился.
- Хорошо.
Его взгляд скользнул по телу принца, и Лин вдруг свел брови:
- Лас, все начнется через четверть часа, а ты еще не одет! - он чуть нахмурился, протянул руку и машинально подергал расстегнутый ворот рубашки принца. Тому сразу же стало жарко. Эру, не будь он целиком и полностью уверен в абсолютной невинности этого жеста, он решил бы, что Лин пытается его соблазнить. От этой мысли эльфу стало еще жарче.
- ...Ла-ас!
- Прости, что?
- Я говорю, ты не можешь идти на праздник в этом. Переоденься.
Принц судорожно вздохнул, покивал и поспешным, даже излишне резким движением встал с кровати, умоляя светлые, темные и все остальные наличествующие в природе силы, чтобы Лин не услышал, как бешено колотится сердце его друга, и не заметил его оформившейся впечатляющей выпуклости пониже живота. Стихии, это просто невыносимо!
Лас стиснул зубы и решительно направился в купальню. Холодный душ сейчас для него - самое то...
Праздник Ласу даже понравился. Погода была чудесная, эльфы все веселые и радостные, даже Трандуил смеялся и шутил чаще обычного, угощение оказалось потрясающе вкусным, а вино - его любимым. Кроме того, рядом сидел Лин, улыбался ему, иногда бессознательно вкладывая теплую ладошку в руку принца... Лас был почти совершенно счастлив.
Счастье кончилось, когда совсем стемнело, и начали петь менестрели. Точнее, когда Лин расплел свои пальчики с пальцами Ласа, улыбнулся принцу, взял гитару и направился к костру, у которого только что закончил петь другой синда. Эльфы за столами притихли, даже шепотки, и те умолкли. Издавать какие бы то ни было звуки, когда поет Лин, всем казалось кощунством.
Лас, так тот вообще затаил дыхание. Его белокурый менестрель был так прекрасен сейчас, освещенный только пламенем костра, которое отражалось в его сосредоточенных глазах, бликами поблескивало на распущенных по спине волосах... Лас вспомнил, что нужно дышать, только когда почувствовал, что задыхается. И тут Лин тронул струны гитары и запел.
Года, столетия спустя, вспоминая этот вечер, Лас признавал, что в жизни еще не слышал - и так и не услышал потом - ничего лучшего. Песня, голос, рисующий изумительной красоты мелодию, завораживали, очаровывали. Лин пел о любви, безнадежной, безответной - и бессмертной, как сама эльфийская сущность, пел с такой неподдельной искренностью, что у многих синдар на глаза навернулись слезы.
У Ласа тоже, правда, по немного другой причине.
Он побледнел, дыхание мгновенно перехватило от горькой тягучей боли. Эта песня могла означать только одно - Лин влюблен, влюблен глубоко, сильно, иначе он просто не смог бы такое написать и так это исполнить... То есть у Ласа нет никаких шансов. Вообще никаких.
Он даже не дослушал песню Лина, это было слишком тяжело. Тихонько поднялся на ноги и, кусая губы, побрел ко дворцу. Медленно, глядя в пол, прошел пустыми коридорами, толкнул дверь в свою комнату и упал на кровать, борясь со всепоглощающим желанием расплакаться в голос, как в детстве.
Он плохо помнил, сколько пролежал вот так, лицом в подушку, недолго, наверное, иначе все-таки разревелся бы. Потом входная дверь тихо скрипнула, и Лас узнал шаги Лина. Менестрель подошел к кровати принца, сел на краешек и осторожно коснулся плеча друга:
- Лас... Ты чего?
Лас сделал глубокий вдох и повернулся на спину.
- Ничего, устал просто, - соврал он со слабой улыбкой. - А ты что здесь делаешь? Праздник же еще не закончился.
Лин склонил голову набок и прищурился, верный признак того, что он понял - Лас говорит неправду.
- Тебе не понравилась песня? - тихо спросил менестрель.
- Ну что ты говоришь... Как мне могла не понравиться твоя песня? Она великолепна.
- Тебе не понравилось, - повторил Лин уже без вопросительной интонации. - Я же вижу.
Они с полминуты помолчали. Потом Лас, запинаясь, проговорил:
- Лин, ты... ты влюблен?
Менестрель опустил голову.
- Да, - признался он негромко и вскинул глаза на принца:
- Ты догадался, верно?
Лас попытался проглотить комок слез в горле. Получилось плохо, поэтому он не стал ничего говорить, только кивнул.
- Тебе это неприятно? - так же тихо спросил Лин.
Принц отрицательно мотнул головой, и менестрель грустно выговорил:
- Опять врешь...
- Да нет же, - решился заговорить Лас, - я это... я рад за тебя. Не пойму только, неужели какая-то эльфийка тебе отказала, по тебе же все девчонки сохнут.
Лин недоуменно нахмурился:
- Какая эльфийка?
- Я откуда знаю? - честно ответил Лас.
Лин смотрел на принца со все возрастающим удивлением.
- Ох Эру, да ни о чем ты не догадался, - пробормотал он наконец, - тебе что, вино так сильно на мозги подействовало? Ты же слышал, о чем я пел, по крайней мере, эти-то слова ты точно слышал, Я стал бы ночным дуновением ветра, Чтоб всласть целовать твои сонные губы, Шептать для тебя колыбельные песни, Чтоб сон твой был легок и светел, любовь моя... Лас, я написал это вчера ночью, в этой комнате, за этим вот столом. На кого я смотрел в это время, о ком я думал, по-твоему?!
Лин нерешительно протянул руку, коснулся щеки принца - и опустил ее, отвернувшись. Лас же просто и неоригинально потерял дар речи и теперь молча смотрел на менестреля, не в силах ни шевельнуться, ни выговорить хоть слово.
- Ты прости, что я тебе такое говорю, - глухо произнес Лин. - Я понимаю, мне не надо бы этого делать... Но сил моих больше нет, Лас.
Менестрель беспомощно, устало глянул на принца:
- Если бы ты только знал, что это такое, все время видеть тебя, быть рядом и постоянно сдерживаться, следить за собой, чтобы не дать воли своим чувствам...
- Я знаю, - едва слышно пробормотал Лас.
- И что я только не делал, стихии, таскал тебя на речку по десять раз на дню, гулял перед тобой полураздетый, глазки строил, и не только тебе, всем подряд, чтоб ты ревновать начал, Эру, чуть ли не лапал тебя за разные места, а ты ни на что не обращал... Постой, что ты сказал?..
Лас вдруг рывком поднялся, схватил Лина за плечи и бросил на кровать, подмяв под себя, так быстро, менестрель даже вздохнуть не успел.
- Конечно, я не обращал внимания, Лин, - хрипло прошептал принц, - обрати я на это внимание, я бы либо тут же пал тебе в ноги, объясняясь в любви, либо, да простит меня Илуватар, изнасиловал бы.
Он довольно сильно укусил Лина за ухо. Менестрель коротко застонал:
- Лас...
- Лин, радость моя...
- Лас, пожалуйста... Изнасилуй меня сейчас...
- Морда твоя балрожья, - шептал Лас, целуя любимого везде, куда только дотягивались его горячие губы, - Я думал... Ты влюбился... В какую-то дуреху... Я чуть не помер... С отчаяния... Садист ты... Счастье мое...
- Лас... Лас... Пожалуйста... Еще...
- Ты... Споешь мне... Эту песню, ох Л-лин... Еще раз?..
- Да... Да, любовь моя... О да...
Потом эльфы забрались под покрывало и лежали в темноте, прижавшись друг к другу на узкой постели, Лас легко целовал пальцы Лина, тот перебирал волосы принца свободной рукой.
- Завтра с утра сдвинем кровати.
- Ага.
Они еще помолчали, наслаждаясь простым присутствием друг друга рядом.
- Ты рано ушел с праздника, - вдруг негромко проговорил Лас. - А как же песни, награда и все такое?..
Лин улыбнулся и поцеловал принца:
- Я уже получил свою награду, синеглазый мой. Лучшую из всех, о которых я когда-либо мечтал...
Было уже очень поздно, они оба уже наверняка спали, свечи в их комнате не горели, однако Трандуил на всякий случай все же постучал. Как он и ожидал, ответа не последовало. Тогда король, улыбаясь, осторожно приоткрыл незапертую дверь, проскользнул за порог... и застыл на месте. Взору его предстала весьма живописная картина: кровать Лина не тронута, зато по полу вокруг кровати Ласа разбросана одежда, а оба эльфа спят на ней, так крепко обнявшись, что поди разбери, где чьи руки-ноги, и вообще, где заканчивается один эльф и где начинается второй.
Трандуил какое-то время созерцал сие, посерьезнев, а потом улыбнулся снова - так улыбаются родители, любуясь своими помирившимися детьми. На цыпочках, чтобы не разбудить, он подобрался к спящим синдар и поставил на тумбочку возле кровати сына принесенную с собой Серебряную Струну. Все еще улыбаясь, снова посмотрел на эльфов, поправил сползшее с плеча Ласа покрывало, убрал упавшую на лоб Лина прядь серебристых волос и так же, на цыпочках, вышел из комнаты, крепко притворив за собой дверь.
2002 © Morfinniel
Лучшая песня Линдира Эндориона
Morfinniel ([email protected])
Опубликовано на сайте http://fanfiction.boom.ru
*****
Дисклаймер
Леголаса, Линдира и Трандуила придумал профессор Толкин, да простит он мне такое вольное с ними обращение. За Линдира отдельное спасибо Нэлт :-)
Ворнинг
Ой... Как бы это так сказать :-) Это слэш (достаточно мягкий, должна заметить) про Ласа с Лином. Ой не читайте сие, если вас нехорошо передергивает от одной мысли о слэше с ЛиЛ :-)
Важно!
1. Это не реальность толкиновской Арды. Это скорее реальность Арды Тиамат :-) Поэтому не упрекайте меня, что, дескать, нормальные эльфы так бы себя не вели. Это, если хотите, ненормальные эльфы :-)
2. Пожалуйста, не относитесь к этому слишком серьезно :-)
Morfinniel
читать дальшеДо начала празднования середины лета оставалось меньше часа. Повсюду вокруг - во дворце, около дворца, в недалеком лесу - царила жуткая суматоха, эльфы носились туда-сюда, заканчивая последние приготовления или просто так, от нетерпения или от нервов. Везде стоял галдеж, кто-то смеялся, кто-то настраивал гитары, кто-то выяснял, куда поставить еще один стол, очевидно, места на поляне, где будет праздник, уже не хватало, и все спорили, получит ли Линдир Серебряную Струну и в этот раз, или может, кто-нибудь таки его перепоет.
Сам Линдир в это время в полураздетом виде невозмутимо сидел перед зеркалом и причесывался. Лас валялся на застеленной кровати с книжкой в руках и наблюдал за другом из-под ресниц. Эти два эльфа были едва ли не единственными подданными короля Трандуила, которых не захлестнула предпраздничная суета. Лин расчесывался, казалось, отрешившись от мира сего, Лас смотрел на Лина и тихо страдал.
Он был отчаянно, до темноты в глазах влюблен в среброволосого менестреля уже несколько лет. Среброволосый менестрель складывал баллады про любовь, улыбался симпатичным девушкам и ни о чем не догадывался. Лас ревновал ужасно, к девушкам, к юношам, чуть ли не ко всему, что движется, исключая разве что отца... И к тому, что не движется, тоже, на гитару Лина косился временами, например. Может, потому, что у него в голове не укладывалось, как вообще можно не влюбиться в менестреля? Ох стихии, эти тонкие черты лица, эти обалденные голубые глаза, оттененные изогнутыми пушистыми ресницами, голос, от которого мороз по коже, изящные длинные пальчики, которые Ласа так и подмывало обцеловать каждый по отдельности, эта грациозность в каждом движении, в каждом жесте, эта совершенная фигурка, которой принц тысячи раз исподтишка любовался, когда Лин выходил из душа или когда они купались в реке, и все налюбоваться не мог, умирая от желания изучить губами каждый изгиб, каждую впадинку этого соблазнительного тела...
Лас тряхнул головой. Кажется, он увлекся.
Лин перед зеркалом запрокинул голову, так, что волосы серебряным водопадом заструились по спине, потянулся и вернулся к своему занятию. Принц судорожно сглотнул. Иногда ему казалось, что Лин нарочно его дразнит.
Менестрель подался к зеркалу, придирчиво себя рассматривая.
- Темные круги под глазами, - не поворачиваясь, пожаловался он, - всю ночь новую песню писал.
Лас прокашлялся и выговорил, молясь стихиям, чтобы его голос прозвучал естественно:
- Споешь ее сегодня вечером?
Менестрель обернулся и, улыбаясь, посмотрел на принца:
- Хочешь послушать?
Лас, у которого от улыбки полуобнаженного Лина тут же пересохло во рту, только кивнул.
- Спою, - сказал менестрель, - зря я, что ли, до рассвета не ложился? Я ж хотел успеть к празднику.
- Это... Волнуешься?
- Я? - удивленно переспросил Лин. - Нет, конечно... Ну, разве что совсем капельку, - признался он через секунду.
- Да ладно тебе, - убежденно сказал Лас. - Спорим, тебя опять выберут лучшим менестрелем Темнолесья?
Лин бросил взгляд на полочку над своей кроватью. Полочка была буквально завалена Серебряными Струнами - легкими рамочками в форме изящного листка дерева с вертикально натянутой серебряной стрункой-жилкой. Трандуил исправно вручал их менестрелю вот уже не один десяток лет.
- Опяяять, - шутливо простонал Лин, - мне уже некуда девать эти сувениры!
- От судьбы, знаешь ли, не уйдешь, - улыбнулся Лас.
Лин только покачал головой и продолжил рассматривать в зеркале собственное отражение. Потом внезапно встал, шагнул к кровати Ласа, сел и наклонился к принцу так близко, будто собирался поцеловать его. Сердце Ласа замерло, а потом провальсировало куда-то в область желудка.
- Видно? - требовательно спросил менестрель.
- Ч-что видно?.. - выдавил принц с трудом и краем сознания сам поразился, насколько его голос напоминает лягушечье кваканье... или воронье карканье, трудно определить точно.
- Темные круги, - пояснил Лин. - Темные круги под глазами видно?
Лас глубоко вдохнул и решился глянуть на менестреля, избегая встречаться с ним взглядом. Оценить темные круги под глазами Лина при такой тактике было затруднительно, но принц кое-как справился.
- Нет, - ответил он наконец уже почти нормальным голосом. - Не видно ничего.
Менестрель почему-то вздохнул и выпрямился.
- Хорошо.
Его взгляд скользнул по телу принца, и Лин вдруг свел брови:
- Лас, все начнется через четверть часа, а ты еще не одет! - он чуть нахмурился, протянул руку и машинально подергал расстегнутый ворот рубашки принца. Тому сразу же стало жарко. Эру, не будь он целиком и полностью уверен в абсолютной невинности этого жеста, он решил бы, что Лин пытается его соблазнить. От этой мысли эльфу стало еще жарче.
- ...Ла-ас!
- Прости, что?
- Я говорю, ты не можешь идти на праздник в этом. Переоденься.
Принц судорожно вздохнул, покивал и поспешным, даже излишне резким движением встал с кровати, умоляя светлые, темные и все остальные наличествующие в природе силы, чтобы Лин не услышал, как бешено колотится сердце его друга, и не заметил его оформившейся впечатляющей выпуклости пониже живота. Стихии, это просто невыносимо!
Лас стиснул зубы и решительно направился в купальню. Холодный душ сейчас для него - самое то...
Праздник Ласу даже понравился. Погода была чудесная, эльфы все веселые и радостные, даже Трандуил смеялся и шутил чаще обычного, угощение оказалось потрясающе вкусным, а вино - его любимым. Кроме того, рядом сидел Лин, улыбался ему, иногда бессознательно вкладывая теплую ладошку в руку принца... Лас был почти совершенно счастлив.
Счастье кончилось, когда совсем стемнело, и начали петь менестрели. Точнее, когда Лин расплел свои пальчики с пальцами Ласа, улыбнулся принцу, взял гитару и направился к костру, у которого только что закончил петь другой синда. Эльфы за столами притихли, даже шепотки, и те умолкли. Издавать какие бы то ни было звуки, когда поет Лин, всем казалось кощунством.
Лас, так тот вообще затаил дыхание. Его белокурый менестрель был так прекрасен сейчас, освещенный только пламенем костра, которое отражалось в его сосредоточенных глазах, бликами поблескивало на распущенных по спине волосах... Лас вспомнил, что нужно дышать, только когда почувствовал, что задыхается. И тут Лин тронул струны гитары и запел.
Года, столетия спустя, вспоминая этот вечер, Лас признавал, что в жизни еще не слышал - и так и не услышал потом - ничего лучшего. Песня, голос, рисующий изумительной красоты мелодию, завораживали, очаровывали. Лин пел о любви, безнадежной, безответной - и бессмертной, как сама эльфийская сущность, пел с такой неподдельной искренностью, что у многих синдар на глаза навернулись слезы.
У Ласа тоже, правда, по немного другой причине.
Он побледнел, дыхание мгновенно перехватило от горькой тягучей боли. Эта песня могла означать только одно - Лин влюблен, влюблен глубоко, сильно, иначе он просто не смог бы такое написать и так это исполнить... То есть у Ласа нет никаких шансов. Вообще никаких.
Он даже не дослушал песню Лина, это было слишком тяжело. Тихонько поднялся на ноги и, кусая губы, побрел ко дворцу. Медленно, глядя в пол, прошел пустыми коридорами, толкнул дверь в свою комнату и упал на кровать, борясь со всепоглощающим желанием расплакаться в голос, как в детстве.
Он плохо помнил, сколько пролежал вот так, лицом в подушку, недолго, наверное, иначе все-таки разревелся бы. Потом входная дверь тихо скрипнула, и Лас узнал шаги Лина. Менестрель подошел к кровати принца, сел на краешек и осторожно коснулся плеча друга:
- Лас... Ты чего?
Лас сделал глубокий вдох и повернулся на спину.
- Ничего, устал просто, - соврал он со слабой улыбкой. - А ты что здесь делаешь? Праздник же еще не закончился.
Лин склонил голову набок и прищурился, верный признак того, что он понял - Лас говорит неправду.
- Тебе не понравилась песня? - тихо спросил менестрель.
- Ну что ты говоришь... Как мне могла не понравиться твоя песня? Она великолепна.
- Тебе не понравилось, - повторил Лин уже без вопросительной интонации. - Я же вижу.
Они с полминуты помолчали. Потом Лас, запинаясь, проговорил:
- Лин, ты... ты влюблен?
Менестрель опустил голову.
- Да, - признался он негромко и вскинул глаза на принца:
- Ты догадался, верно?
Лас попытался проглотить комок слез в горле. Получилось плохо, поэтому он не стал ничего говорить, только кивнул.
- Тебе это неприятно? - так же тихо спросил Лин.
Принц отрицательно мотнул головой, и менестрель грустно выговорил:
- Опять врешь...
- Да нет же, - решился заговорить Лас, - я это... я рад за тебя. Не пойму только, неужели какая-то эльфийка тебе отказала, по тебе же все девчонки сохнут.
Лин недоуменно нахмурился:
- Какая эльфийка?
- Я откуда знаю? - честно ответил Лас.
Лин смотрел на принца со все возрастающим удивлением.
- Ох Эру, да ни о чем ты не догадался, - пробормотал он наконец, - тебе что, вино так сильно на мозги подействовало? Ты же слышал, о чем я пел, по крайней мере, эти-то слова ты точно слышал, Я стал бы ночным дуновением ветра, Чтоб всласть целовать твои сонные губы, Шептать для тебя колыбельные песни, Чтоб сон твой был легок и светел, любовь моя... Лас, я написал это вчера ночью, в этой комнате, за этим вот столом. На кого я смотрел в это время, о ком я думал, по-твоему?!
Лин нерешительно протянул руку, коснулся щеки принца - и опустил ее, отвернувшись. Лас же просто и неоригинально потерял дар речи и теперь молча смотрел на менестреля, не в силах ни шевельнуться, ни выговорить хоть слово.
- Ты прости, что я тебе такое говорю, - глухо произнес Лин. - Я понимаю, мне не надо бы этого делать... Но сил моих больше нет, Лас.
Менестрель беспомощно, устало глянул на принца:
- Если бы ты только знал, что это такое, все время видеть тебя, быть рядом и постоянно сдерживаться, следить за собой, чтобы не дать воли своим чувствам...
- Я знаю, - едва слышно пробормотал Лас.
- И что я только не делал, стихии, таскал тебя на речку по десять раз на дню, гулял перед тобой полураздетый, глазки строил, и не только тебе, всем подряд, чтоб ты ревновать начал, Эру, чуть ли не лапал тебя за разные места, а ты ни на что не обращал... Постой, что ты сказал?..
Лас вдруг рывком поднялся, схватил Лина за плечи и бросил на кровать, подмяв под себя, так быстро, менестрель даже вздохнуть не успел.
- Конечно, я не обращал внимания, Лин, - хрипло прошептал принц, - обрати я на это внимание, я бы либо тут же пал тебе в ноги, объясняясь в любви, либо, да простит меня Илуватар, изнасиловал бы.
Он довольно сильно укусил Лина за ухо. Менестрель коротко застонал:
- Лас...
- Лин, радость моя...
- Лас, пожалуйста... Изнасилуй меня сейчас...
- Морда твоя балрожья, - шептал Лас, целуя любимого везде, куда только дотягивались его горячие губы, - Я думал... Ты влюбился... В какую-то дуреху... Я чуть не помер... С отчаяния... Садист ты... Счастье мое...
- Лас... Лас... Пожалуйста... Еще...
- Ты... Споешь мне... Эту песню, ох Л-лин... Еще раз?..
- Да... Да, любовь моя... О да...
Потом эльфы забрались под покрывало и лежали в темноте, прижавшись друг к другу на узкой постели, Лас легко целовал пальцы Лина, тот перебирал волосы принца свободной рукой.
- Завтра с утра сдвинем кровати.
- Ага.
Они еще помолчали, наслаждаясь простым присутствием друг друга рядом.
- Ты рано ушел с праздника, - вдруг негромко проговорил Лас. - А как же песни, награда и все такое?..
Лин улыбнулся и поцеловал принца:
- Я уже получил свою награду, синеглазый мой. Лучшую из всех, о которых я когда-либо мечтал...
Было уже очень поздно, они оба уже наверняка спали, свечи в их комнате не горели, однако Трандуил на всякий случай все же постучал. Как он и ожидал, ответа не последовало. Тогда король, улыбаясь, осторожно приоткрыл незапертую дверь, проскользнул за порог... и застыл на месте. Взору его предстала весьма живописная картина: кровать Лина не тронута, зато по полу вокруг кровати Ласа разбросана одежда, а оба эльфа спят на ней, так крепко обнявшись, что поди разбери, где чьи руки-ноги, и вообще, где заканчивается один эльф и где начинается второй.
Трандуил какое-то время созерцал сие, посерьезнев, а потом улыбнулся снова - так улыбаются родители, любуясь своими помирившимися детьми. На цыпочках, чтобы не разбудить, он подобрался к спящим синдар и поставил на тумбочку возле кровати сына принесенную с собой Серебряную Струну. Все еще улыбаясь, снова посмотрел на эльфов, поправил сползшее с плеча Ласа покрывало, убрал упавшую на лоб Лина прядь серебристых волос и так же, на цыпочках, вышел из комнаты, крепко притворив за собой дверь.
2002 © Morfinniel