Фэндом - Дозоры Лукьяненко
Автор - Морок
Pairing - Завулон/Городецкий
Raiting - NC-17
Genre - Adventure/Romantic/Angst/AU
Дисклеймер - все права на мир Дозоров и его персонажи - у Сергея Лукьяненко. Мы... Мы просто взяли этот мир, чтобы поиграть с ним, понять его ещё лучше, и полюбить ещё сильнее.
Краткое содержание: Смерть может угрожать и Великому. Но иногда любовь спасает от смерти.
читать дальше
"Все равно тебя не брошу,
потому что ты хороший."
потому что ты хороший."
-Антон! – Светлана радостно бросилась ко мне, едва я появился на пороге кабинета шефа.
От неожиданности я отступил. Не то, чтобы за месяц командировки можно было отвыкнуть от собственной жены, но видеть ее такой мне, со времен моего возвеличивания, не приходилось. Лишенной силы. Слабой и голой. И при этом довольной.
-Сядь, Светлана, - необычно резко приказал Гесер, когда она сделала вторую попытку прижаться ко мне.
Я отдал шефу командировочные документы. Если в Дозоре нет паники, значит, время терпит, и мне не стоит сразу лезть с вопросами. Даже когда вопросы ожидаются. Сначала работа, потом личные дела.
-Все прошло нормально, Антон?
-Не без трудностей, но удачно.
А если Ночной Дозор еще раз пошлет меня договариваться с восточными товарищами, я откажусь, как бы выгодно это ни было для Светлого дела и моей карьеры.
Я поскреб грозно ощетинившийся за последнюю сумасшедшую неделю подбородок.
-Что здесь случилось?
Гесер отложил мой отчет и нахмурился.
-Твоя жена прокляла Завулона, - сказал он, не отрывая взгляда от скрещенных пальцев. – На этот раз удачно.
-Отомстила за Наденьку, - радостно объяснила Светлана.
Наденька.
Надя отправлена "на лечение и обучение" в спецпансионат после того, как два года назад на нее напал оборотень. Для потенциальных Великих Иных такой способ инициации чреват полным "вживанием в роль". Учитывая возраст и силу нашей дочери, с большой долей вероятности можно сказать, что ей еще лет триста бегать по заповеднику рысью, пока человеческая личность не начнет брать верх над животным. Если это вообще случиться.
Только вот Завулон тут ни при чем. Но убедить в этом Светлану нам так и не удалось.
-И Дневной Дозор потребовал лишить ее силы? Почему мне не сообщили?
-Нет, - Гесер рассеянно отмахнулся. – Это побочный эффект проклятья. Она использовала Лебединую Смерть. Знаешь такое? Да нет, конечно, не знаешь.
-Впервые слышу, - согласился я.
-Редкое любовное проклятье, - Ольга появилась из-за Гесера, необычно мрачная и сердитая. – Эквивалент Последнего Мая Темных. Очень простое в исполнении, стопроцентно действующее. Одно из ненаказуемых проклятий, так что ни с Темными, ни с Инквизицией у нас проблем не будет.
За проклятья, лишающие кастующего силы или жизни, никаких санкций не накладывают, но так же не дают разрешение на ревоплощение или быстрое восстановление в категориях. Светлана еще не понимает, какую гадость она себе сделала. Ее сила начнет восстанавливаться не раньше чем через полвека. Если она доживет, то будет уже старая и больная. И никто не сможет поддерживать мою дурную супругу до того времени, потому что любая магия ухнет в нее как в бездонный колодец, даже без эха.
-Как это действует?
-Обычно, как все ненаказуемые, - невыносимой болью. Если его не снять, то смерть неминуема, либо сам развоплотишься, чтобы не мучиться, либо сойдешь с ума, и тебя развоплотят.
-А можно снять эту Лебединую Смерть?
-Нет, - твердо заявила Светлана.
-Любое проклятье можно снять, надо только успеть, - ответила Ольга. – Лебединая Смерть снимается очень просто, для этого Завулону надо переспать с любимым человеком. Единственная проблема – чувство должно быть взаимным.
-Но этот темный засранец молчит, как обет дал, - Гесер раздосадовано ударил ладонью по столу. – Хотя бы намекнул, кого искать. Может быть, нам бы повезло, и эта таинственная личность тоже от него без ума. А-то бросает нас неизвестно на кого.
У Дневного Дозора без Завулона не остается ни одного Великого. Конечно, из Европы пришлют кого-нибудь, Москва – не деревня Простоквашино, чтобы оставить все как есть. Но Ночному Дозору от этого не легче: придется налаживать новые контакты, узнавать новых противников, подстраиваться под новые методы работы. И самое главное, убеждать нового главу Дневного Дозора, что и в большом городе со Светлыми можно жить мирно. Без жертв точно не обойтись.
-Завулон никогда никого не любил! – Светлана слишком откровенно восхищалась собой и не видела, сколько проблем принесло воплощение ее сумасшедшего плана. – Ему просто нечего вам сказать! И вы уж точно никогда не найдете кого-нибудь, кто бы его любил. Только подхалимы и лизоблюды.
Я оборвал ее восторженные излияния помоев на Темного и обратился к шефу:
-Если Завулон до сих пор жив и в сознании, то как-то с болью он справляется. Может, не все еще так плохо?
-Справляется с болью, как же, - Гесер невесело усмехнулся. – Он на Северном острове. Наша Инквизиция его сразу подхватила под ручки и туда.
-Но ведь это не выход.
-А я ему о том не говорил?! – шеф вскипятил в кружке остывший кофе и, глотнув, закашлялся. – Строит из себя святого мученика и не может придумать хоть какое-нибудь имя, чтобы мы отвязались. Так что, Антон, отправлю я вас с Ольгой консультантами в Европейское бюро Дневного Дозора. Будем надеяться, что они прислушаются к мнению Светлых. В конце концов, ведь с вами новенькому потом работать.
-Нет уж, Борис Игнатьевич, вы мне отпуск обещали после командировки. Я полтора года не отдыхал. Хочу купаться, рыбачить и загорать.
-Антон, это несерьезно. Когда у нас такие проблемы…
-У нас еще нет проблем. Вот появится новенький, тогда будут. И потом, я не один в Дозоре работаю, найдите кого-нибудь другого. Семена пошлите. Или Игната.
-Игната с Ольгой?! Никогда!
Ольга недостойно Великой хрюкнула и исчезла.
-Ладно, Антон, - махнул рукой Гесер. – Но только на две недели. Остальное получишь, когда кризис разрешится.
Он достал отпускной бланк, заполнил и размашисто подписал.
-Мы давно не были у Нади. Давай навестим ее, - счастливо и беззаботно защебетала Светлана. Гесеру стоит отправить ее куда-нибудь подлечить голову, пока я буду в загуле.
-Я отпускаю только Антона, - шеф сердито глянул на нее и передал мне бумаги для бухгалтерии.
Потом внимательно посмотрел в глаза и спросил серьезно:
-Ты уверен?
Я кивнул, отвернулся и пошел к двери.
-До свидания, Борис Игнатьевич.
-Антон, ты ничего не хочешь сказать жене?
-Нет, конечно.
Светлана триумфально хмыкнула.
-Все равно бесполезно, - я закрыл за собой дверь.
Серый остров находится в Белом море в Онежской губе, на полсотни километров южнее Соловецких островов, рядом с континентом. Там, конечно, холоднее, чем в Московской области, но воздух намного чище, вокруг великолепное море, да и вообще дикая природа способствует хорошему отдыху. Особенно после командировки в жаркие восточные страны.
Остров совсем крохотный, просто не залитый водой холм, облюбованный чайками и лютиками, с небольшой рощицей, зарослями в бухточках, парой заброшенных огородов и родником. С вершины холма можно осмотреть весь берег по периметру и сквозь прозрачную серо-голубую воду приглядеть себе стайку рыб. Холодная вода не особенно располагает к купанию (разве что моржей), но вот порыбачить…
Серым остров назвали Иные. В сумраке он окружен плотным туманом, отражающим любые попытки проникнуть внутрь. В реальном мире на острове полностью отсутствует магия.
Несколько веков назад, когда это место только обнаружили, ходили слухи, что за магическим провалом прячется огромный источник силы, и тот, кто сумеет его открыть, сравняется с богами. Не знаю уж, как они себе это представляли, но множество Иных теряли молодость и здоровье в поисках источника, и, естественно, ничего не находили.
Потом на остров пришли монахи. Христианство в отличие от многих других религий к магии относится отрицательно, и особенно сильно верующие Иные скрывались здесь от своего дара, который считали проклятием. Обитель была маленькой – до десятка монахов, больше остров просто не может прокормить. К приходу коммунизма в обители оставалось всего три старичка, их не тронули, и вскоре она опустела по естественным причинам. Иные без магии – обычные люди. С обычной смертью.
С некоторых пор Серый остров использует для своих экспериментов и как оборотничий санаторий Инквизиция.
Я потратил день на закупку продовольствия, рыболовного и туристического снаряжения и, кое-как попихав все в рюкзак, отправился порталом в ближайшую прибрежную деревушку. В местном магазине купил единственно доступные сувениры: спички, соль и туалетную бумагу. Дородная продавщица с псевдозолотой улыбкой упаковала мое приобретение в трехрублевый пакет, крупными буквами призывающий к безопасному сексу, и любезно указала на дом лодочника, за умеренную плату развозящего всех желающих по островам. Она же посоветовала в качестве умеренной платы взять пару бутылок водки.
Лодочник долго жаловался на дороговизну топлива, но, увидев водку, очень обрадовался и сказал, что "это оно то самое". Его лодка доверия не внушала, однако выбирать было не из чего. Мотор к моему удивлению завелся с первого рывка, и суденышко резво побежало по водной ряби.
Когда мы отплывали, уже начинало темнеть. Я надеялся, что на острове остались хоть какие-то развалины, необходимость ставить палатку в темноте меня не радовала. Отгоняя стада комаров и проклиная себя за то, что не купил ничего против надоедливых насекомых, я начал сомневаться в своих способностях к жизни на природе.
Правда, количество кровососов резко убавилось, когда лодка пересекла невидимую границу магического провала. Я почувствовал, как часть меня словно отключилась, исчез постоянный белый шум магии, и все вокруг вдруг стало непривычно большим, широким и свежим. Слегка закружилась голова. А, ополовинивший первую бутылку, лодочник ничего не замечал и был доволен жизнью и своим состоянием.
Фактически до Серого острова можно было добраться минут за десять, но лодочнику приспичило показать мне местные красоты (благо, было, чем любоваться), поэтому мы прибыли к пункту назначения уже полноправной ночью. Но темно не было. Море мягко светилось нежно голубым, звезды казались каплями влаги на куполе кобальтово-хрустального неба. Только остров черной горой возвышался в мире волшебного света.
Однако долго восхищаться этими красотами мне не пришлось. Основательно подвыпивший лодочник забыл заглушить мотор, и суденышко вынесло далеко на берег. Ему повезло, что винт остался цел. Да и мне тоже: проводить отпуск в такой компании – это совсем не то, о чем я мечтал. Минут через десять, пыхтя и потея, мы вернули лодку в воду, и под "Стеньку Разина" она с хозяином отчалила в светящуюся ночь.
Я передохнул и умылся, взвалил рюкзак на плечи, взял заботящийся о здоровье нации пакет и отправился по единственному пути из бухты. В гору.
Поначалу тропинка была еще ничего, вполне сносна, потом стала больше походить на лестницу, и, в конце концов, потеряв всякое уважение к уставшему и загруженному путнику, ступени превратились в уступы, куда приходилось забираться при помощи рук. Пятнадцать метров такой дороги вымотали меня до предела.
Остановившись перед очередной ступенькой, вздымавшейся мне до груди, я вытер пот и пыль с лица и прислонился к камню передохнуть.
-Ты легких путей не ищешь, Городецкий? – спросил сверху прохладный ночной голос. Знакомый и ожидаемый.
Я поднял голову. Великий Сумрак…
Как же плохо он выглядел…
Завулон устало присел на корточки передо мной.
-Зачем ты здесь?
Я неловко улыбнулся и протянул ему пакет с сувенирами.
-У меня отпуск. Две недели.
Он взял пакет, заглянул внутрь и усмехнулся. Встал.
-Взбирайся, Городецкий, пойдем человеческими путями. Хватит горных козлов передразнивать.
Я поднапрягся и влез на уступ.
Оказалось, действительно можно было не издеваться над собственным организмом. Путь, предложенный Завулоном, прямым не назовешь, но использовать руки больше не приходилось. Хотя не могу сказать, что в конце я был бодрым и отдохнувшим.
Мы шли медленно, то и дело ловя друг друга и хватаясь за все, что попадалось под руки. Ноги скользили на камнях и траве, промахивались мимо дорожки, иногда вообще не было видно, куда ступать. Как Завулон спустился один?
В темноте стали вырисовываться какие-то постройки. Наконец-то. Я уж думал, это проклятье такое – бродить ночью по горам.
Мы прибавили шагу, но Завулон вдруг отрывисто вдохнул, взмахнул свободной рукой и рухнул назад. Хорошо, что я шел сзади, а-то бы лететь Темному до самого берега. Я поймал его, напрягаясь, чтобы не свалиться от толчка, но толчка почти не было, Надюшка в младенческих играх сильнее кидала подушку, чем Завулон ударился в меня.
Я обнимал его и чувствовал, как ребра от дыхания трутся о рубашку под моими руками.
-Знаешь, даже проклятым Иным иногда надо есть, - сказал я в темные пушистые волосы. – Ты весишь меньше моего рюкзака.
-Я не виноват, что ты притащил сюда всю свою квартиру, - он попытался вырваться из моих рук и встать. Ни то, ни другое ему не удалось – ноги его не держали, а я не отпускал. – Оставь, Городецкий. Не знаю, зачем это Гесеру, но без твоего милосердия я как-нибудь обойдусь.
-А Гесер тут ни при чем. Он даже не знает, что я поехал сюда. Возможно, догадывается и предполагает, но не знает, - я легко поднял затихшего в раздумьях Завулона. – И без моего милосердия ты вгонишь себя в гроб раньше, чем оно того стоит. Так что придется терпеть. Я без тебя с этого острова не уеду.
-Ты сумасшедший, - пробормотал он, укладывая ухо на мое плечо.
-Не спи, - я слегка тряхнул его, - показывай дорогу.
-К домику, - он махнул рукой куда-то вперед.
Я пошел в указанном направлении, внимательно глядя на дорожку, чтобы не ухнуться вниз с моей полусоннодрагоценной ношей, и действительно наткнулся на строение вполне обитаемого вида.
Домик представлял собой деревянный фасад, вмурованный в пещерный вход. Перед ним под навесом был выложен очаг, и стояли огромные булыжники, служившие, видимо, кухонной мебелью. Внутри пещеры за низенькой, рассохшейся дверью была только одна комната. У дальней стены на деревянном настиле валялся тонкий спальник и пара каких-то потрепанных тряпок. Рядом с настилом стояли мешки и изъеденный жуками-точильщиками сундук. Освещал все это фонарик-слепушок, подвешенный над самым входом. Вот и вся обстановка.
-Н-да, может быть, завтра это место мне и покажется уютным, но сейчас, прямо скажем, не вдохновляет.
-Я тебя сюда не приглашал, - проворчал Завулон, все-таки выбравшись из моих рук, и, покачиваясь, направился к настилу. – Я ложусь спать. Заботься сам о себе.
-Ну уж нет. Сначала ужин.
Я скинул рюкзак и под недовольное бормотание (и любопытный взгляд) Темного принялся распаковываться. Первым делом достал, заготовленные дома, бутерброды и термос с еще горячим чаем.
-Ешь.
-Я не хочу, - Завулон накинул свой тощий спальник на плечи и упрямо уставился в пол.
-Ты ведешь себя, как капризный ребенок. Ешь, не дуйся.
-Но я действительно не хочу. Оставь меня, Городецкий.
-Я же уже сказал: не оставлю, - я опустился на колени напротив него. – Пожалуйста, съешь хотя бы один бутерброд и выпей кружку чая. И я от тебя отстану. До завтра.
-Если мне станет плохо, в этом будешь виноват ты.
-Хорошо. Всю вину за твое несварение желудка беру на себя, - я улыбнулся.
Он съел два бутерброда и выпил пол термоса. Даже лучше, чем я предполагал.
После ужина, пока Завулон ходил удовлетворять другие естественные потребности, я смастерил нам постель. Может быть, его кости под таким спальником и не мерзнут, но я даже в жару не решился бы накрываться этой тряпочкой. К счастью в Москве достаточно туристических магазинов, умеющих навязать покупателю кучу необходимых вещей. Так что худосочному спальнику досталась роль самой нижней подстилки.
Вернувшись, Завулон ничего не сказал и, только грустно хмыкнув, лег ко мне спиной, прижимая колени к груди.
-Разденься, - шепнул я, отправляясь на улицу.
Навестив звезды и кусты и поблагодарив амагический выверт сумрака за отсутствие мерзких насекомых, я вошел в дом и остановился в дверях.
Завулон лежал в той же позе, в которой я его оставил, но совершенно голый. Он хмуро смотрел в стену и дрожал.
-Горе ты мое…
Хотелось плакать и смеяться одновременно.
Я ненавижу, когда ломается человек. Какой бы Темной сволочью он ни был. Так нельзя. Что ты сделала, Светлана?
Завулон вздрогнул, когда я прижал его к своему голому телу и набросил на нас мягкое и теплое одеяло.
-Спи. Я рядом.
Он судорожно вздохнул и вцепился в мою руку, согревающую его живот.
Минут пять мы лежали молча. Я стал уже задремывать, все-таки у меня не было времени перейти на здешний часовой пояс, да и устал порядком. Потом под моей рукой тихо заурчало.
-Я же говорил, не надо было есть, - простонал Завулон.
-Не надо было голодать, - ответил я, утыкаясь ему в шею.
Вскоре Темный живот затих. Я уже почти уснул.
-Справимся. Я сгущенку привез. И шпроты.
-Бронебойное сочетание, - хихикнул Завулон.
-Все для тебя, - и я уснул.